Иванъ Ильинъ. О русскомъ правописаніи

[W. R.]

Quote:

Иванъ Ильинъ. О русскомъ правописаніи

Дивное орудіе создалъ себѣ русскій народъ, — орудіе мысли, орудіе душевнаго и духовнаго выраженія, орудіе устнаго и письменнаго общенія, орудіе литературы, поэзіи и театра, орудіе права и государственности, — нашъ чудесный, могучій и глубокомысленный русскій языкъ. Всякій иноземный языкъ будетъ имъ уловленъ и на немъ выраженъ; а его уловить и выразить не сможетъ ни одинъ. Онъ выразитъ точно — и легчайшее, и глубочайшее; и обыденную вещь, и религіозное пареніе; и безысходное уныніе, и беззавѣтное веселье; и лаконическій чеканъ, и зримую деталь, и неизреченную музыку; и ѣдкій юморъ, и нѣжную лирическую мечту. <...>

А новое поколѣніе его не уберегло... Не только тѣмъ, что наполнило его неслыханно-уродливыми, «глухонѣмыми» (какъ выразился Шмелевъ), безсмысленными словами, слѣпленными изъ обломковъ и обмылковъ революціонной пошлости, но еще особенно тѣмъ, что растерзало, изуродовало и снизило его письменное обличіе. И эту искажающую, смыслъ-убивающую, разрушительную для языка манеру писать — объявило «новымъ» «правописаніемъ». Тогда какъ на самомъ дѣлѣ эта безграмотная манера нарушаетъ самые основные законы всякаго языка. И это не пустыя жалобы «реакціонера», какъ утверждаютъ иные эмигрантскіе неучи, а сущая правда, подлежащая строгому доказательству. <...>

Это особенно выясняется на омонимахъ, т. е. на словахъ съ одинаковой фонемой, но съ различнымъ смысломъ. Здѣсь спасеніе только одно: необходимо различное (дифференцированное) начертаніе. Это законъ для всѣхъ языковъ. И чѣмъ больше въ языкѣ омонимовъ, тѣмъ важнѣе соблюдать вѣрное писаніе. <...>

И вотъ, русскій языкъ при старой орѳографіи побѣдоносно справлялся со своими «омонимами», вырабатывая для нихъ различныя начертанія. Но революціонное кривописаніе погубило эту драгоцѣнную языковую работу цѣлыхъ поколѣній: оно сдѣлало все возможное, чтобы напустить въ русскій языкъ какъ можно больше безсмыслицы и недоразумѣній. И русскій народъ не можетъ и не долженъ мириться со вторженіемъ этого варварскаго упрощенія.

Новая «орѳографія» отмѣнила букву «і». И вотъ, различіе между «міромъ» (вселенной) и «миромъ» (покоемъ, тишиной, невойной) исчезло; за одно погибла и ижица, и православные люди стали принимать «миро-помазаніе» (что совершенно неосуществимо, ибо ихъ не помазуютъ ни вселенной, ни покоемъ).

Затѣмъ новая орѳографія отмѣнила букву «ѣ» и безсмыслица пронеслась по русскому языку и по русской литературѣ опустошающимъ смерчемъ. <...>

Мы различаемъ «самъ» (собственнолично) и «самый» (точно указанный, тождественный). Родительный падежъ отъ «самъ» — «самого», винительный падежъ — «самого». А отъ «самый» — «самаго». «Я видѣлъ его самого, но показалось мнѣ, что я вижу не того же самаго»... (письмо изъ современной Югославіи). Въ кривописаніи это драгоцѣнное различіе гибнетъ: оно знаетъ только одну форму склоненія: «самого»...

Мы склоняемъ: «она», «ея», «ей», «ее», «ею», «о ней». Кривописаніе не желаетъ различать всѣхъ падежей: родит. пад. и винит. пад. пишутся одинаково «ее». «Кто же растопталъ намъ въ саду наши чудесныя клумбы? Это сдѣлала ее коза» (вмѣсто «ея» сосѣдкина коза); безсмыслица. «Я любилъ ее собаку!» Не означаетъ ли это, что женщина была нравомъ своимъ вродѣ собаки, но я ее все-таки не могъ разлюбить; какой трагическій романъ!.. Или это можетъ быть означаетъ, что я охотно игралъ съ ея собаченкой?.. Но тогда надо писать ея, а не ее! <...>

Искаженные русскіе классики. Безсмысленны всѣ стихотворенія, поющія о мірѣ и мірозданіи; исчислить ихъ невозможно. <...>

А вот и иныя искаженія. Говоря о «младыхъ дѣвахъ», Пушкинъ рифмуетъ «странѣ» и «онѣ»; по кривописанію эта рифма гибнетъ («они» вм. онѣ). «Ее ланиты оживлялись» (вм. ея), «Ее ничтожность разумею» (вм. ея). Тютчевъ рифмуетъ «ея» и «я» («Исторглось из груди ее — И новый мир увидел я»). О мечтахъ: «Пускай в душевной глубине — И всходят и зайдут они». У Мея гибнетъ цѣлое стихотвореніе, вдохновленное Викторомъ Гюго и вдохновившее Рахманинова на прелестный романсъ: «Опросили они» (мужчины) ...«онѣ отвѣчали» (женская мудрость, утоляющая мужское недоумѣніе). По кривописанію — «они» спрашиваютъ и «они» же отвѣчаютъ.

У Пушкина: «Все говорят нет правды на земле»... «Делибаш уже на пике» (пике — есть особая хлопчатобумажная ткань; вм. пикѣ). Изъ письма Гоголя къ И. И. Дмитріеву: «в дороге занимало меня только небо, которое, по мере приближения к югу, становилось синее и синее (вм. синѣе). Гоголь пишетъ Языкову: «отныне взор твой должен быть светло и бодро вознеси горе (вм. горѣ); «немки... все, сколько ни есть, вяжут чулок»; «в пище есть побольше мясного» (вм. ѣсть); «благословенный воздух ее уже дохнул» (вм. ея); «причина... вне... нашего ведения»... Достоевскій: «думал... вернуться, но удержался от неведения» (вм. невѣдѣнія). Мусоргскій: «горе вознестися» (вм. горѣ). Лѣсковъ: «а козочку я подоил и ее молочком начал дитя питать». Бальмонтъ: «ты легкая волна, играющая в море» (вм. «въ чемъ»? — «во что» — такъ играютъ въ теннисъ, въ шахматы, в море). Айвазовскій назвалъ свою картину «На морѣ» (гдѣ?); изъ этого сдѣлано «На море» (куда?). <...>

Полный текстъ — здѣсь и (въ новой орѳографіи) здѣсь.

[Osweo]

Pѣrsonallіy, I rѣallіy couldn'tъ agrѣe more. It'sъ justъ aesѳѣticallіy farъ more appealingъ.

[W. R.]

(2016 Apr 06 17:20)Osweo Wrote:  Pѣrsonallіy, I rѣallіy couldn'tъ agrѣe more. It'sъ justъ aesѳѣticallіy farъ more appealingъ.

As Ilyinъ proved, t’s not only about aesѳetics; the orѳography became less sophisticated. The reformers could just drop ‘ъ’ at the end of words and stop there (although back then there were people who stated, that ‘ъ’ helped them to separate words visually from one another).

There was even a reason to keep izhitsa: before 1918 Roman numerals were printed with izhitsa: ѴІ, ХѴ, ХѴІІІ, etc. (Today you wouldn't have to switch your layout to type them.) The Judeo-Bolshevik way to type Roman numerals is: 1, П, Ш, 1У, У, УП, УШ, 1Х...

[Osweo]

(2016 Apr 09 07:10)W. R. Wrote:  As Ilyinъ proved, t’s not only about aesѳetics; the orѳography became less sophisticated.

That point he made about samogo and samago was particularly enlightening, yes. When I've come across the two forms in the past, I didn't really know what I was looking at, coming at it from the perspective of modern Russian, so that's useful to know. And yes, it does make a lot of sense. Rather like we do with our homophones, but a little more logical.

Quote:The reformers could just drop ‘ъ’ at the end of words and stop there (although back then there were people who stated, that ‘ъ’ helped them to separate words visually from one another).

I can definitely see how that would work, particularly with the older style of printing. I do a little bit of work with older texts and yes, it's true. Crazy waste of ink, though, when scaled up to the level of the entire Empire! Imagine how many barrels full you would have filled every week. Maybe that was a major factor in the Bolshevik decision - no surprise considering many of their ethnic backgrounds, either.

Quote: There was even a reason to keep izhitsa: before 1918 Roman numerals were printed with izhitsa: ѴІ, ХѴ, ХѴІІІ, etc. (Today you wouldn't have to switch your layout to type them.) The Judeo-Bolshevik way to type Roman numerals is: 1, П, Ш, 1У, У, УП, УШ, 1Х...

Haha, yes, I've encountered this - FAR too much hard work to change font! Shows initiative though...

[W. R.]

Протоіерей Валентинъ Асмусъ, “Краткое пособіе по старой орѳографіи русскаго языка”:
http://arhivarij.narod.ru/asmus_s_sajta_...rod.ru.pdf